Как жабы с гадюками Украину реформировали

1133

Игра пиристолов, вах!
Общественно-политическое фентези про реформы и методы их достижения, которые хочет народ. Действие сказки происходит в параллельном мире, не имеющем ничего общего с реальностью, совпадение имен персонажей с именами действующих политиков является случайным, все события, описанные ниже, – циничная брехня.
Великий Дом Гадюк
Выдающийся реформатор Михо Саахашвили склонился над картой Украины в нумерах львовского отеля “Леополис” и, ткнув указательной чурчхелой куда-то в район Бердичева, азартно сказал:
– А вот здэсь я паустрою аутобан “Недрыгайловка – Вашингтон”! Этот бальшой рыформа пазволит нам разгрузыть баржу с арбуз и разрушит власть бариг здэсь, здэсь и здэсь. И здэсь. А здэсь я асушу каррупционное болото бариг и паустрою ныбаскроб, элэктрический касмадром на ваздушной падушке, а потом атберу дэнги у бариг и атдам их…
– Мне, – радостно сказал популярный политик Валентин Подлипайченко, – мне, мне всегда хотелось участвовать в таких грандиозных реформах!
Саахашвили поднял на него тяжелый взгляд красных от бессонницы глаз, с кончика носа на карту упала крупица белой пудры.
– Ты кто такой и как ты сюда попал, барига? – подозрительно спросил он, хватая со стола статуэтку “Трамп и его лучший друг и наставник Саахашвили играют в гольф на лужайке перед Белым домом”. – Ты циничный барига пришол бросить мэня в застэнки бариг?
– Нэт! – вскрикнул Подлипайченко, у которого от волнения внезапно прорезался реформаторский акцент. – Нэт-нэт!.. Но я думаю, ваше сиятельство, что Тымашенко не любит рыформы так сильно, как мы с вами. У этой женщины есть двойное дно.
– Ай, чыпуха, аткуда у нее дно, – отмахнулся великий реформатор, но Подлипайченко услышал в его голосе тень сомнения и незаметно улыбнулся коварной улыбкой.
Саахашвили встал из-за стола и нервно прошелся по комнате, рассматривая многочисленные картины на стенах.
– Вот сматри, вот на этой картине Трамп зауязыуает мне шнурки на ботинках, – закипая, сказал великий реформатор. – А вот тут я уыигрыуаю у Кеннеди в пирифиранс Мирилин Монро, здэсь Чэрчиль падкуриуает мне сигару не тем концом, очень рэдкая картина, тут я сбиваю дэсять самалет Путина из риуальуера, а вот здесь, – Саахашвили со значением поиграл бровями, – я растолкоуыуаю Обаме, как надо прауильно делать реформы, потому что один я знаю, как прауильно делать реформы, асобенно в Украине.
– Конечно, вы же украинец, – с уважением сказал Подлипайченко.
– Вот именно! – воскликнул Саахашвили. – Я украинец больше, чем все украинцы уместе взятые, я лублу украинский народ, и видишь мой одиннадцатилетний сын? Мой одиннадцатилетний сын очень украинец, правда, сын?
– Excuse me? – рассеянно спросил сын.
Великий Дом Жаб
– Иди воруй! – заорал выдающийся защитник родины Парошенко, грохнув кулаком по столу президентского кабинета.
– Иди воруй, я сказал!
– Не буду, – угрюмо сказал Гройссман.
– А я говорю воруй! – наседал Парошенко. – А то Путин нападет.
– А я говорю не буду! – огрызнулся Гройссман. – Я с коррупцией бороться буду.
Все засмеялись.
– Бе-бе-бе, – сказал Авваков. – Бе-бе-бе.
– Что бе-бе-бе? – неожиданно взорвался Парошенко. – Кто бе-бе-бе?! Кто велел поезд с реформатором сраным остановить? Кто придумал это позорище? Я, что ли?
– Ну а кто? – вопросом на вопрос ответил Авваков.
– А я не знаю! – запальчиво сказал Парошенко. – Ты мне скажи. А пограничников кто заминировал?
– Говорят, что Киви, – буркнул Гройссман.
– Молчать! – снова грохнул Парошенко. – Что это еще, бл#, за Киви такое?
– Оно сейчас львовскую Ратушу минирует, – тихо, но веско сказал Авваков. – Я докладывал.
– Ничего ты мне не докладывал! – громко отчеканил Парошенко, посмотрев почему-то на потолок. – Я вообще Винницу с днем города поздравлял и ничего не знал.
– Да как же ж не знал, если это я не знал! – возмутился Авваков.
– Кажется, здесь кто-то хочет подставить президента, – промурлыкал Гройссман. – Интересно девки пляшут.
– Ах ты сука-бл#дь, – устало сказал Авваков и бросил в Гройссмана стаканом. Парошенко почему-то ойкнул и спрятался под стол.
В кабинет ворвался распатланный Луценго с пылающим лицом.
– Вы видели, что в стране творится? Быстрее включайте телевизор! – закричал он и пошатнулся под грузом ответственности.
Великий Дом Гадюк
– Вах, какая харошая, усеобъемулущая рыформа, – удовлетворенно сказал Саахашвили, рассматривая себя в телевизоре. – Кому кто хочет грузинского вина?
– Мне! – жадно выдохнул Подлипайченко. – Я!
– Сразу видно – барига, – удовлетворенно оскалился Саахашвили. – Я вас, бил#дей, насквозь вижу. Эй, Давит!
Из-за шторы возник мрачный, как смерть, личный палач великого реформатора Давит Акварелидзе. В одной руке у него была удавка, а в другой – раскаленные клещи.
– Дарагой Давит, пожалуйста, пытай и потом зарэж этот нэпонятно как затесавшийся ко мне барига, – вежливо попросил Саахашвили, смахивая с кончика носа крупицу белой пудры.
– Нэт! – в ужасе закричал Подлипайченко.
– Ну нэт так нэт, – лениво засмеялся Саахашвили и махнул рукой. Акварелидзе мрачно кивнул и исчез за шторой.
“Сегодня великий реформатор Михаил Саахашвили объявил о создании Львовской реформаторской республики, – сообщила дикторша телеканала “НьюсИван”. – В планах выдающегося государственного деятеля – поход на Киев во имя избавления многострадального народа Украины от власти барыг, а также олигархов Ахмедова и Коломойс… нет, пока только Ахмедова. И криминальные новости. Сегодня террористы из Первой радикально-партизанской армии имени Левы Задова закололи вилами дойную корову олигархов. На месте происшествия найдена визитная карточка Олега Ляжко…”
– Ах ты жулик казнокрад! – возмутился Саахашвили, выключая телевизор. – Нымедленно послать за этим Ляжко разъяронный украинский народ! Пусть схватит его без спросу, отнесет на руках и утопит в ближайший рэка!
В дверь нумера постучали, вошел комбат Семен Семенович Семененченко.
– Ваше сиятельство, – сказал комбат, – разрешите обратиться.
– Обращайся, накаченный ублюдок, – кивнул Саахашвили.
– Грызлов настаивает на вашем участии в минских переговорах на правах непосредственной стороны переговоров и предлагает взаимовыгодный инклюзивный диалог, – по-военному отбарабанил Семененченко. – И еще к вам мэр Львова Андрей Мусоргский.
– Проси, – подбоченился Саахашвили.
Вошел мэр Мусоргский в новой вышиванке по мотивам украинской народной песни “Сулико”. Лицо национально-ориентированного политика было бледным, как пудра реформатора, со лба стекал холодный пот.
– Гавари, – милостиво сказал великий реформатор.
– Думаю, гости переночуют и утром поедут в столицу, – еле слышно пробормотал Мусоргский.
– Чито-чито? – зловеще переспросил Саахашвили. – Павтари, дарагой, я не слышу.
– Думаю, гости переночуют и утром поедут в столицу, – еще тише сказал Мусоргский. – Думаю, поедут. Поедут, думаю.
– Уважаемый Давит, послушай, пожалуйста, что говорит этот барига, – ласково сказал Саахашвили, – а то я что-то плохо стал слышать.
Из-за шторы возник широко улыбающийся Акварелидзе. В одной руке он держал топор, а в другой – красный воздушный шарик.
– Мы все здесь летаем, – вкрадчиво пропел он. – Хочешь летать с нами, Андрей? Тогда повтори, что ты сказал.
– Думаю… Думаю, гости переночуют и…
– Арэстовать барига прыдатель, казныть, канхвисковать! – проревел Саахашвили.
Акварелизде кивнул и улыбнулся еще шире.
– Ни с места, – тонким голосом сказал Мусоргский. – Вы арестованы за попытку государственного переворота! Семен, арестуй изменников.
Комбат Семененченко неожиданно шагнул к мэру и приставил к его горлу зарегистрированный охотничий карабин “Сайга”.
– Я же предупреждал, что нельзя верить народным депутатам, – коварно сказал Семененченко, преданно косясь на Саахашвили.
– Ай, какой хараший рыформа, – засмеялся Михо. – Прямо какая-то игра пиристолов! Отрубите изменнику голову на площадь Ринок.
На столе перед великим реформатором зазвонил телефон.
– Алло, это горячая линия по возвращению меня в Украину! – сказал Саахашвили в трубку. – Ну что, барига, доигрался?
Великий Дом Жаб
– Бл#, что делать, что делать? – истерически кричал Гройссман, метаясь по президентскому кабинету, будто загнанный лев. – Центральный выход наверняка уже перекрыт, здание окружено, я в окно, гори оно огнем, нет, высоко!
– Та ничо не высоко, если что, я подтолкну, – глумливо сказал Авваков, затягиваясь; пальцы его, держащие сигарету, едва заметно подрагивали. – Может, разъяренный народ удовлетворится тобой на первое время, ты все же довольно упитанный мужчина.
“Как сообщает король реформаторов Михаил Саахашвили, горячо любимый им народ Украины, возмущенный отбором гражданства у Михаила Саахашвили, идет штурмовать Киев, чтобы очистить Украину от власти бариг и почти всех олигархов, – говорила по телевизору ведущая канала “НьюсИван”. – Москва выражает глубокую озабоченность гражданской войной в Украине, экс-премьер-министр Украины Николай Азиров прервал свой визит в туалет, чтобы…”
– Пацаны, слушайте анекдот, – меланхолично сказал Луценго, неприкрыто отхлебывая из горлышка. – Заходит такой чувак в камеру и говорит: “Кто тут петух?! Теперь я тут петух!”
– Аааа! Да здравствуют реформы и ремонт дорог! – дико закричал Гройссман и бросился было в окно, но Авваков брезгливо поймал его за ремень брюк.
– Та тихо ты, истеричка, я же пошутил, бе-бе-бе, – сказал Авваков.
– Что бе-бе-бе, кто бе-бе-бе! – заорал Парошенко, выглядывая из-под стола. – Я вообще ничего не знал! Сука, узнаю, кто лишил Мишу гражданства, – убью! Собственными руками задушу собаку бешеную!
– Да, хотелось бы, конечно, это знать, – печально сказал Луценго и, не выдержав, засмеялся.
– Вот же как подставляет, скотина, – растерянно пробормотал Парошенко. – Ладно, мне позвонить надо кой-кому, чтоб все тут молчали, бл#дь.
Авваков козырнул и тоже засмеялся.
Достав из кармана мобильный телефон, выдающийся защитник родины заперся в комнате отдыха и набрал личный номер великого реформатора Михо Саахашвили.
Великий Дом Жаб, Великий Дом Гадюк
– Алло, это горячая линия по возвращению меня в Украину! – сказал Саахашвили в трубку. – Ну что, барига, доигрался?
– Миша, давай по-новой, все х#йня, – бухнул Парошенко, не здороваясь. – Черт знает что получилось.
– Нычиво я ны пауйму, – сказал Саахашвили.
– Чего?! – взревел Парошенко.
– Нычиво, – сказал Саахашвили. – Ны пауйму я нычиво.
– Миша, – зловеще прошипел президент, – ты что, забыл? Мы же с тобой эту реформу вместе разрабатывали… Мы же договорились, что замутим вот это вот все с твоим гражданством, чтоб тебе рейтинг поднять, чтоб ты Юльку потом в бараний рог…
– Нычиво я ны пауйму, – сказал Саахашвили.
– Ах ты гад, – потрясенно выдохнул Парошенко. – Ах ты гад! Мы же с тобой договаривались…
– Нычиво я ны пауйму, – сказал Саахашвили. – Ты власть бариг, ты будешь гнить тюрьма, а я уместо тебя буду уделать рыформа для украинский народ, который я очинь, очинь луюблю. Шоколадна дупа, шоколадна дупа, бе-бе-бе!
– Кто бе-бе-бе?! – взревел Парошенко. – Я бе-бе-бе?!
Но выдающийся реформатор уже дал отбой.
Великий Дом Жаб
– Чего ржете, суки?! – заорал Парошенко, влетая в рабочий кабинет. – Валить надо!
– Куда валить?! – заламывая руки, воскликнул Гройссман. – Под окнами стоит Первая радикально-партизанская армия имени Левы Задова! Грузины реформируют Троещину! Полковник Гриценкин покинул страну на собачьих упряжках!
– Меньше телевизор смотри, паникер, – с легким презрением сказал Авваков, и все машинально посмотрели на телевизор.
“Как нам только что сообщили, экс-премьер-министр Украины Николай Азиров со своими сторонниками прорвались через пограничный пункт пропуска “Довжанский”, – радостно сообщила ведущая телеканала “НьюсИван”. – Возмущенный российский народ с зарегистрированными охотничьими танками несет Азирова на руках прямо в Киев!”
– Слышь, Петр Алексеевич, – подозрительно сказал Авваков, роясь в ящике стола в поисках коробки с наградными пистолетами, – а ты только с Мишей мутил?
– Бе-бе-бе, – возмутился Парошенко. – Мне надо позвонить.
У Азирова почему-то было занято.
Великий Дом Гадюк
– Скоро тут нычего не будет – адни сплошные рыформы! – мечтательно говорил Саахашвили, с притворным удовольствием прихлебывая из рога львовскую каву. – Заборы ломать буду, визде выступать буду, Машу Гайдар прывозить буду!
В дверь нумера постучали, вошел министр обороны реформ Семен Семенович Семененченко в штанах с лампасами и каракулевой балаклаве.
– Что тебе, накаченный ублюдок? – милостиво спросил великий реформатор.
– Разрешите доложить, пришла Мать драконов, – во-военному отрапортовал Семененченко.
Глаза Саахашвили возбужденно вспыхнули, с кончика носа упала крупица белой пудры.
– Ага, – протянул он, многозначительно переглянувшись с Валентином Подлипайченко. Подлипайченко коварно кивнул.
Мать драконов ворвалась в нумер, сияя ослепительной улыбкой.
– П#здец! В стране бардак! – радостно объявила Тымашенко с порога. – Парошенко низложен, Ляжко переоделся женщиной и снимается прямо на Крещатике, полковник Гриценкин покинул страну на воздушном кубе, Владимир Владимирович выражает глубокую озабоченность и предлагает помочь с рыболовными клюшками, я достала новую пудру!
На последних словах Матери драконов подозрительное выражение на лице Саахашвили сменилось неприкрытым энтузиазмом.
– Ах, какая хорошая рыформа! – воскликнул он. – Смерть баригам, показывай!
Тымашенко торжествующе достала из сумочки пудреницу и с почтением протянула ее великому реформатору.
– Вот, извольте заценить-с.
Саахашвили умело открыл перламутровую коробочку, сунул в нее нос и с наслаждением понюхал.
– Ах, какой запах, – сказал он. – Импортная.
– А то, – подбоченилась Тымашенко. – Херни не держим. Ну что, давайте власть делить. Предлагаю вам, уважаемый Михаил, сложный и ответственный пост губернатора Непозбувной Бентеги.
– А это где? – вяло спросил Саахашвили.
– Хи-хи, – сказала Мать драконов.
– А я предупреждал, – упавшим голосом сказал Валентин Подлипайченко.
Семен Семененченко выстрелил в него из зарегистрированного охотничьего карабина.
– Ой, это не я, – сказал Семененченко. – Это народ Украины сделал. Народ устал от беззакония.
– Уважаемый Давит, – прошептал Саахашвили, сползая с кресла на пол. – Дарагой Давит, эта сука отравила меня. Это она барига, я только сейчас понял…
– Мы все здесь летаем, – пропел Давит и помахал ему из-за шторы шариком. – Ты хочешь этот шарик, Миша? У нас здесь много шариков, и еще у меня твой кораблик.
– Ладно, харош, – печально сказала Тымашенко, – он уже в Стране вечных реформ. Мне надо позвонить.
Великий Дом Матери Драконов
– Але-але, Микола Янович! – приветливо прощебетала Тымашенка в трубку. – Я так радею вас пачути! Да, да, заскучилась! Как хоришо, что мы з вами балакаем на адним языке! Хи-хи-хи! Так и шо, владу делить будем, чи вы сами как-нибудь назад дачвалаете, гандон старый? А, вам уже падзванили? Кто, Алиначка? Ах, сам? Та вы шо!.. Ну ото тогда и п#здуйте, Микола Янович, дуже радая была я вас пачути, ага, навзаем!
Акварелидзе протянул ей шарик с надписью ” Воно працює “. Мать драконов с достоинством взяла его и стремительно вышла на балкон со взволнованным видом.
– Люби мои! – надрывно закричала Тымашенко собравшейся внизу толпе. – Только что власть бариг нанесла предательский удар в спину реформам и порядку!..
Голос ее утонул в возмущенном народном гуле.
Зима была близко, и она уже задолбала.

VIAВасилий Рыбников
SOURCEЦензор