Все, вообще, началось с того, что мне хотелось видеомагнитофон, а у меня его не было – у всех были, потому что мы дети военных и у многих они были. Мне тоже хотелось видеомагнитофон. Хотелось производить впечатление, хотелось участвовать в общих беседах. Я начал придумывать фильмы, я придумал себе сначала, что он у меня он есть. Я подумал, а почему у меня его не может быть – и я сочинил, что он у меня есть. Совершенно логичным было сочинить, что у меня есть и видеокассеты, которые я смотрю. Естественно, я сочинил и фильмы, которые я смотрел на сочиненных кассетах, на сочиненном видеомагнитофоне. Так, я начал всем рассказывать какие-то истории, придумывать какие-то фильмы. Собственно с этого началось мое сочинительство. Всем нравились мои фильмы, я их придумывал, отпускал свою фантазию и выдумывал бог знает что. Смешивал жанры, ужасы с комедиями и трагикомедиями. Потом все это вскрылось, была неприятная история, когда моему отцу чуть ли не замполит дивизии рассказывал: «Ничего себе – такие фильмы показываешь у себя, что это такое, что это за популяризация антисоветского образа жизни!». Отец абсолютно ничего не понимая говорил: «Как, да нет у меня магнитофона, пойдем ко мне домой». Приволок его, давай шкафы вскрывать, «Смотри – у меня ничего нет». Мне пришлось сознаться, я вышел и сказал: «Я все придумал: казните меня, везите меня в тюрьму». Посмеялись, забыли, а вот тяга к сочинительству осталась.
Оказалось интересно, можно было придумывать какие-то вещи, а люди их воспринимали. Было забавно. Я после этого хотел попасть куда-то в какую-то журналистику, что ли. Но это были девяностые годы. Поступил туда, куда было проще поступить, потому что так сказали родители, в химический вуз. Я не проявил должной твердости характера и поступил в химический вуз. Но тяга к писательству осталась.
У нас на какой-то из первых сессий обозначился преподаватель, который приставал к девушкам. Я про этого преподавателя написал статью и отправил ее в нашу местную газету. Это было в Днепропетровске, в областную. Газета взяла и эту статью и напечатала. Я покупаю газету, открываю – а там моя статья. Я, правда, переживая за то, что это все может быть предано какой-то огласке, подписался псевдонимом. Газета написала, что просит автора или позвонить по такому-то телефону, или прийти в редакцию. Я думаю, чего звонить – пойду. Пришел в редакцию, они говорят: «Слушай, у тебя нормально получается. Пиши. А чего не писать? Мы тебя внештатником возьмем. Вот тебе удостоверение». Что-то заплатили. Я подумал – ничего себе, оказывается, этим можно зарабатывать. Вот так получилось.
Года два я так проработал, может быть, три. И понял, что журналист похож больше на опера – он должен искать какие-то информационные поводы, он должен обрастать какими-то информаторами, это никак не связано с писательством. На самом деле ты можешь писать классно, но у тебя может не быть информации, и тогда ты никому не интересен. Я понял, что журналистика – это не мое, и я с этим благополучно завязал.
Я же неместный. Я – понаехавший. Я из поселка, который достаточно далеко от областного центра – военный поселок, военные родители, военное прошлое, и приходится всегда выживать. Вот так пришлось забросить журналистику и пойти в торговлю, потому что торговля приносила больше денег, чем писательство. Очень долго я потом не писал. Я писал какие-то рассказы, вывешивал их на «Самиздате» и кто-то их там читал. Потом одна знакомая прочитала и говорит: «Слушай, есть же хорошие блогерские платформы. Вот Живой Журнал, пиши там». По-моему в 2013 году я впервые начал писать в Живом Журнале. Я там писал года три практически все то, что я сейчас пишу в фейсбуке. Фактически, это никому не нужно было. Меня там читало какое-то количество людей, сейчас там чуть больше двух тысяч подписчиков. А потом Фульмахт Вадим говорит, регистрируйся в фейсбуке и пиши на site.ua, я подумал, а чего бы нет.
Первого сентября того года я зарегистрировался, а там куча авторов и у всех по десять, двадцать, шестьдесят тысяч подписчиков, а у меня всего шестьдесят. Посмотрел на это, подумал, что я делаю, и написал. И вдруг у меня бум – за день шестьсот или семьсот подписчиков, бум – тысяча, бум – две, а потом меня перепостила panimonova и на тот момент у меня чуть ли не по тысячи стали в день подписчики добавляться. Я до сих пор не могу разобраться, я прошу у всех прощения, кто там висит у меня в списке добавить в друзья, я периодически туда смотрю, пытаюсь разобраться и понимаю, что там пятьсот – шестьсот запросов висит, я там человек шестьдесят посмотрю. Но я их всех просматриваю, они у меня вот так вот и висят, и продолжают добавляться. На данный моменттринадцать тысяч с чем-то подписчиков вот как-то так. Я не знаю. Я до сих пор не могу понять, почему это так происходит. Честное слово, я не заигрываю, я просто действительно не понимаю, почему такое количество людей начинает добавляться. Почему три года это не нужно было никому и почему в течение четырех месяцев вдруг такое количество людей.
На данный момент у меня есть партнер, у нас фирма, которая занимается изготовлением памятников, на кладбищах мы их устанавливаем. Памятники мемориальные, ритуальные. Мы их устанавливаем по Киеву, по Киевской области, есть там свои установщики, есть свои резчики, художники.
На самом деле, когда я написал свой самый первый рассказ о том, что я там работаю, у меня была такая мысль, что вот у меня люди, что-нибудь прочитают и что- нибудь закажут, своеобразная реклама. Это был не совсем удачный текст. А когда я писал второй текст, ситуация, которая происходила у нас в конторе, она действительно меня сильно зацепила, потому что это было очень сложно, это были сильные эмоции людей, они похоронили близкого человека, было много, действительно, обнаженных человеческих чувств. И мне было настолько тяжело с ними ехать домой, приехать домой и с этим со всем, с этой своей работой, я посчитал это просто неправильным. А выговориться надо. А с кем выговариваться – с моими партнерами или с людьми, которые со мной работают. Они в этом всем варятся, им это все неинтересно. Я поэтому и написал. Я когда написал, я вроде как выговорился. Мне стало легче, мне стало проще и я спокойно приезжаю домой. Вот когда я это пишу, для меня это, скорее всего, на данный момент как психологическая разгрузка, что ли. Я не даю своим батарейкам перегореть. Я очень эмоциональный человек. Я это очень сильно переживаю. Я знаю кучу людей которые – это так не воспринимают. Это работа для них, для меня – нет. Я всегда это сравниваю с собой, со своей жизненной ситуацией, со своими близкими, и мне это тяжело дается. Когда я написал все – класс, спокойно. Мне стало легче. Как тем читателям, которые потом это все читают и зачем они это делают – я не знаю. Зачем я делаю, я знаю. Мне так проще.
В моем понимании я, вообще, не блогер и не писатель. Блогер – это человек информационный, что ли. Блогер – человек, который формирует блогерское информационное пространство, человек, который делает новости на уровне какого-то маленького небольшого СМИ, а я не такой. Я не блогер. Писатель же в моем понимании – это человек, который в каждом своем тексте что-то хочет, у него есть какая-то сверхидея. Он пишет, потому что у него такая идея есть. Я же – бытоописатель. Я увидел ситуацию, я ее зафиксировал, и я ее написал. Я не хочу в нее вкладывать ничего кроме того, что я увидел. Меня поэтому многие обвиняют, вот он там то порахобот, то юлибот, то еще чего ни будь там, какой ни будь очередной бот. Я не вкладываю в то, что я пишу более того, чем то, что я увидел. Поэтому я, допустим, очень люблю ездить в общественном транспорте – это здорово. Я сюда ехал в метро, наблюдал ситуацию, когда сидит парочка, парень и девушка, им по двадцать с чем-то там лет, плотно в вагоне. Заходит женщина, пробирается, они так в тупичке сидят вагона, пробирается туда, становится рядом с ними, женщине лет под пятьдесят. Девушка так на парня смотрит, толкает его, уступи место, он на женщину, на девушку, на женщину, на девушку, мнется, встает и говорит: «Присаживайтесь». Она говорит: «Не надо», он говорит: «Присаживайтесь. Также удобнее». Она говорит: «Вы что считаете, что я не могу за себя постоять?». Он такой… и садится назад. Вот и все. Я опишу эту ситуацию именно вот такой. Что я в ней хочу сказать? Да ничего – просто я это увидел, это забавно, по-моему. Вот и все.
У каждого человека всегда в шкафу висит куча платьев скроенных из его стереотипного понимания ситуации. И если есть частная ситуация, он ее может понимать, для него так проще, взял это платьишко, нацепил на эту ситуацию и говорит: «О, это ж такая ситуация, как была там, там и там». Не надо этого делать, это просто частные вещи. Воспринимайте их как частный взгляд частного человека на какую-то частную ситуацию. Все – ни больше, ни меньше. И больше уважения друг к другу. Этого у нас сейчас очень мало.
Ви можете подарувати Меценатську нагороду (одну чи декілька), яка з відповідними цифрами з'явиться на сторінці учасника, а кошти працюватимуть на просування талановитої людини (колективу).
Хто вже отримав меценатську нагороду?
Творчі конкурси для дітей і дорослих
